Как в 22 года пережить лейкоз и вернуться к необычной жизни.
29.01.20 — Статьи
Сейчас Насте Крыловой всего 25 лет. Она живет в небольшом городке, воспитывает маленькую дочку, недавно получила права, с восторгом осваивает автомобиль, ездит на работу, ругается на других водителей. Настя мечтает о втором ребенке, открыла с подругой свой кабинет по шугарингу — в общем, все почти как у всех. Кроме одного: 2 года назад Настя перенесла лейкоз и пересадку костного мозга от неродственного донора.
«Если мужа устраивает — забудь!»
Мне было 22 года, я только вышла замуж, была беремена — и вдруг какое-то предчувствие. Мне казалось, должно случиться что-то плохое. Сначала на животе появились странные пятна. Они не болели, не чесались, просто выглядели некрасиво. Я пошла по врачам. Дерматологи — сначала в моем родном Бежецке, потом и в Твери — уверяли: ничего страшного, если мужа устраивает — забудь! Рекомендовали масло кедровых орешков. Я родила Софию и окунулась в материнство.
Однако пятна не проходили, а к ним прибавилась нечеловеческая усталость. Еще бы! С маленьким ребенком было не просто. Все советовали не обращать внимания. Но какое-то шестое чувство заставляло меня искать причину. Я не успокаивалась и продолжала ходить по врачам, гематолог был последним в списке. Мы с мамой отстояли огромную живую очередь, чтобы попасть на прием. Врач взглянул на анализы и немедленно отправил нас делать новые. Пришли результаты — картина та же: нарушена формула крови, очень низкие лейкоциты. Тогда мне срочно назначили пункцию и в скором времени объявили диагноз — рак крови.
«Школа, университет, замужество, беременность, лейкоз»
Первой мыслью было: за что? В чем я провинилась? Я всю жизнь была такая типичная хорошистка. Школа, университет, замужество, беременность, роды, лейкоз. Когда тебе озвучивают диагноз «лейкемия», из головы вылетают все мысли. В один момент наступает ужасная тишина и пустота. А потом — вопросы. Что дальше? Как моя семья переживет это? Что будет с моим ребенком?
Я не плакала. Мы с мамой были в таком шоке, что просто тихо и молча поехали домой, в Бежецк. Я позвонила мужу на работу и только потом зарыдала. Когда он вернулся, дочка уже спала. Мы обнялись и молча плакали. Потом он ни разу не проронил ни одной слезы. При мне.
А спустя два года я узнала, что иногда он закрывался в кабинете и плакал, тайком от меня.
Я стала собираться в больницу в Твери, но параллельно мы искали выходы на Питер, на Москву. И вот, когда мы собирались выезжать в Тверь, к нам в город привезли мощи Николая Чудотворца. Мы приложились к ним, приехали в Тверскую клинику, стали знакомиться с лечащим врачом, и вдруг — звонок из Гемцентра в Москве: мы вас ждем. Так, решилась моя судьба. Я верю, что не без помощи Николая Чудотворца.
«Мой донор — мой герой»
В Москве я провела примерно полтора года. Сначала полгода химиотерапии: 4 высокодозных и 3 поддерживающих курса. В перерывах — иногда это была неделя, иногда и меньше — я приезжала домой, обнимала ребенка. Я очень переживала, что теряется связь между нами.
Я не сомневалась, что вылечусь, но было очень тяжело.
После химии у меня каждый раз поднималась температура, и даже встать с кровати и дойти до туалета было подвигом. Я очень благодарна врачам, «Фонду борьбы с лейкемией» (я долгое время жила в амбулаторной квартире, которую снимает Фонд для подопечных) и, конечно, моему донору. Мне нужна была пересадка костного мозга, родных братьев и сестер у меня нет, и мой единственный шанс выжить был найти подходящего донора в российском или зарубежном регистре. Мой донор нашелся в России. Это молодой человек, на пару лет старше меня. По правилам, мы пока не можем познакомиться лично, но я три раза отправляла ему открытки. И только недавно до меня дошло, что он ни разу не ответил. Надеюсь, что это потому, что он просто скромный.
Я много раз прокручивала в голове, как пройдет наша встреча. Наверное, я разревусь. Этот человек для меня — мой герой. После трансплантации мне потребовалось дополнительное лечение — «Фонд борьбы с лейкемией» купил мне специальную колонку: она очищает твою собственную кровь и потом, уже очищенную, возвращает в вену. Не помню, сколько сделали — 6 или 7 процедур, но колонка мне помогла. Меня отпустили домой.
«Я не инвалид»
Сейчас я в ремиссии, показываюсь врачу раз в полгода — он улыбается и говорит, что мне пора уже забывать все, что было. Конечно, где-то на подкорке сохраняется страх, и от него уже не избавиться. Но все равно, я чувствую, что здорова и, хотя у меня есть группа инвалидности, я не инвалид. Кстати, страх меня накрыл только постфактум. Когда я вернулась домой — я много плакала, почему-то чувствовала себя виноватой перед людьми, которые только проходят этот путь, а я уже здорова. Справиться мне помогли девушки из Фонда, психолог и — самое главное — семья. Очень многих женщин, которые лечились со мной, бросали мужья. Они будто бы не выдерживали этого испытания болезнью.
Я очень боялась за свой брак. Когда я вернулась из больницы, у нас с мужем был кризис отношениях, но, кажется, мы справились
А вообще я стала местной знаменитостью. Весь город знает обо мне. Многие до сих пор подходят на улице, говорят добрые слова, желают здоровья. Некоторые друзья, правда, исчезли, но зато сейчас лишних, случайных людей в моей жизни нет.
«Планы на жизнь есть»
Моя жизнь не может быть прежней. Она лучше прежней. До болезни я боялась представить, что буду водить машину. И что? Я уже за рулем, и моя мама не боится со мной ездить. Я стала более напористой: если раньше я отступала, когда надо было бы поднажать — то сейчас нет. Я никогда не мечтала даже о собственном бизнесе, а недавно мы с подругой открыли свой кабинет по шугарингу. Кроме того, мне нравится помогать местному отделению Красного Креста и я всегда готова помогать как волонтер «Фонду борьбы с лейкемией». Я не боюсь рассказывать о том, что было со мной, ведь для кого-то, кто еще в самом начале пути, — это может быть очень важно. Сейчас я осторожно строю планы на далекое будущее. Я ими не особо делюсь, но они есть!
Александра Довлатова, специально для сайта «Домашний очаг»
