Помоги Анне найти донора.
26.05.20 — СМИ о Фонде
Анне 24 года, она работает медсестрой в Брянской областной больнице №1 и говорит, что ей повезло. «Если бы я не работала в клинике, неизвестно, сколько времени мне ставили бы диагноз, а так почти сразу — всего неделя прошла, и я уже знала, что у меня лейкоз». Так и говорит: «Повезло».
«Ну какой лейкоз? Молодая же!»
Сначала поднялась температура, потом распухла щека. Анна поехала к стоматологу, та рассекла десну, посмотрела и сказала, что это ангина. Тогда девушка записалась к лору, пропила антибиотики. Потом отправилась к челюстно-лицевому хирургу, тот тоже прописал «таблеточки». И, наконец, через неделю решила сдать расширенный анализ крови у себя на работе, в больнице.
«Сдала кровь утром, а днем меня нашла лаборантка и сказала, что это лейкоз». Анна засмеялась. От шока, конечно. Она думала, что у нее от вегетососудистой дистонии голова кружится, давление низкое. Ну какой лейкоз? Молодая же! А тут такое... «Повезло, что так быстро нашли». Анна сообщает это так радостно, что верится: действительно, редкая удача.
«Сама всё поставит»
Анна очень веселая и невероятно красивая. Даже после химиотерапии, даже без волос — красивая. Наверное, тоже везение. Как свою, как медработницу, Анну положили в ту же больницу, где она работала, в гематологическое отделение. Врачи сказали: «Оформляйся и ложись, это надолго». А девочки-подруги, такие же медсестры, как сама Анна, сказали: «Ты только не молчи, если что надо, говори сразу. Мы всегда рядом, всегда готовы помочь». Они ведь тоже были в шоке: оказалось, что болезнь, смертельная болезнь, это не незнакомые люди на операционном столе — пациенты, а вот и они — тоже медсестры, врачи. Никто не защищен от болезней, даже те, кто с ними борется. Это было страшное открытие.
Первые две химии Анна переносила очень тяжело, с высокой температурой, в полубреду. Но и тогда она успевала порадоваться, что так удачно выбрала профессию. «Медсестры заходили с капельницами, а меняла их и следила я уже сама. Девочки смеялись: "Так, сколько у нас пациентов? Двенадцать? Нет, считай одиннадцать, Горелова сама все поставит, сама все сделает". В общем, опять, считай, повезло».
«Вас спасет только трансплантация»
Всего было шесть курсов химиотерапии, а потом врач сказала Анне: «Мы сделали всё, что могли, теперь поезжай в Москву на консультацию». Анна даже удивилась: «Зачем? Разве лечение не везде одинаковое — и в Брянске, и в Москве?» Но врач настаивала: «Поезжай». Наверное, она уже знала, что одной химиотерапии ей будет недостаточно. И Анна поехала.
Оказалось, что врач была права, потому что в Москве Анне сказали: «Вас спасет только трансплантация костного мозга. Без нее шансы на рецидив 80%». И еще сказали, что на поиск донора в российском регистре, активацию и трансплантацию нужно 400 000 рублей. Анна слушала, кивала и улыбалась. Она никак не могла стереть с лица эту странную улыбку — прилипла намертво. То ли от недоумения от названной цифры, то ли от растерянности.
Однажды, раз в жизни, Анна заработала большую сумму денег. Это случилось на другой работе. В свободное время Анна подрабатывала цветочницей. Она наряжалась в красивое платье, брала в руки корзину с охапкой великолепных живых роз и заходила в рестораны, кафе и караоке-бары. «Цветы, цветы, кому цветы?» «Прежде всего, важно увидеть клиента, — делится она, — потом — установить контакт». И вот однажды у Анны купили сразу все розы за раз. Она зашла в кафе, где праздновали свадьбу, и один из гостей сказал: «покупаю все». «Представляете, — говорит девушка, — целая корзина роз стоила 15 тысяч рублей, а он заплатил». Огромные деньги — 15 000 рублей.
А теперь, чтобы жить дальше, ходить на работу и иногда продавать людям цветы, Анне нужно 400 000 рублей. Давайте поможем ей.
Автор: Мария Строганова для Cosmo.ru
