Мягченкова Алиса

Июль 2020

К сожалению болезнь оказалась сильнее. Серьезные осложнения не оставили Алисе шансов. 16 июля она умерла.

Мы выражаем соболезнования родным и близким Алисы. Светлая память.

Спасибо что были рядом.

Октябрь 2019

У сострадания короткое дыхание. Люди не умеют помогать долго. По крайней мере в России. Я их не виню. Я сам не умею. Когда случается беда с кем-то из моих друзей или близких, я не жалею денег, времени и усилий. Целый день не жалею, два дня, неделю. А потом текущие дела как-то вытесняют из сознания беду близкого человека, как-то она отходит на второй план, как-то отыскивается миллион причин забыть о ней.

Алиса говорит: «У меня оказалось очень мало друзей». Но это не правда. Даже лучшие друзья редко могут проявлять участие дольше двух месяцев. Так устроены люди. Наша способность к активному сочувствию короче, чем курс лечения рака крови. Мы просто не можем представить себе, как это долго. Дольше, чем беременность. Дольше, чем служба в армии. Дольше, чем мы привыкли планировать.

Алисе Мягченковой тридцать восемь. Она работала начальником отдела снабжения в компании «Шереметьево безопасность», ее отдел закупает для 450-ти сотрудников службы безопасности международного аэропорта все, что необходимо для работы — форму, мебель, инвентарь. И когда Алиса заболела неходжкинской лимфомой, компания, надо сказать, отнеслась к беде сотрудницы очень по-человечески. Алису не уволили, даже не пытались уволить, хотя в подавляющем большинстве известных мне случаев работодатель всеми правдами-неправдами старается избавиться от сотрудника с онкологическим диагнозом. Но не в случае Алисы. Ее не уволили, ей до сих пор, уже год продолжают оплачивать больничный.

Более того, компания оказала Алисе материальную помощь. Коллеги навещали ее, пока сама Алиса не стала уклоняться от этих посещений. К ней нормально отнеслись. Просто никто не может вообразить себе это — неходжкинскую лимфому.

Здоровые люди, когда произносят слова «всерьез заболела», имеют в виду, что всерьез заболеть можно на десять дней, на месяц, на два месяца.
Здоровые люди, коллеги помнят Алису довольно крупной и энергичной женщиной. Она весила девяносто килограммов, много путешествовала, на работе командовала мужчинами. А теперь она весит пятьдесят четыре килограмма, говорит таким тихим голосом, что мне приходится вслушиваться, а кожа ее имеет тот специфический землистый оттенок, благодаря которому, даже не будучи врачом, безошибочно узнаешь РТПХ — реакцию трансплантат против хозяина, одно из самых грозных осложнений после пересадки костного мозга, когда донорский костный мозг отторгает тело нового хозяина.

Здоровым людям трудно представить себе — множественные курсы химиотерапии уже были, пересадка костного мозга уже была. Говорили же, что вот пересадят костный мозг — и всё, весь процесс кроветворения в организме Алисы перезапустится и Алиса выздоровеет. Верно. Костный мозг пересадили, Алиса выздоровела, никакой лимфомы в сущности у нее больше нет. Но ее организм теперь воюет внутри себя сам с собой не на жизнь а на смерть.

От этого осложнения Алисе и нужен теперь дорогой препарат Джакави. Вот на него-то и нужно еще двести тысяч рублей, когда не осталось уже никаких ресурсов, а друзья и знакомые уже не в силах воспринимать и принимать близко к сердцу очередные печальные вести о судьбе Алисы.

Но вы ведь слышите о ней впервые. Алисе один шаг до смерти или до выздоровления.

Текст: Валерий Панюшкин