Бесхлебнова Наташа

Апрель 2017

После проведенной в августе 2016 года трансплантации Наташа вышла в ремиссию, но в январе 2017 года случился рецидив заболевания. Врачи очень долго боролись за жизнь Наташи, но организм не отвечал на лечение. 13 апреля Наташа Бесхлебнова умерла. Мы выражаем соболезнования семье и родным Наташи. Через тяжелые испытания пришлось пройти Наташе и ее маме, которая находилась с ней постоянно. Скорбим вместе с вами.

История Наташи

Примерно раз в неделю я (авт. — Валерий Панюшкин) посещаю Гематологический Научный Центр и разговариваю с людьми больными раком крови. Это довольно безнадежное мероприятие, потому что им всем НУЖНЫ ДЕНЬГИ, чтобы вылечиться, а денег нет. Когда я рассказываю про них в средствах массовой информации, в комментарии обязательно приходит какой-нибудь человек с государственным мышлением и пишет, что лечить этих людей должно государство, что оплачивать поиск доноров костного мозга для тех пациентов, которым нужна трансплантация — должен Путин. Да, конечно. Но я не распоряжаюсь ни государством, ни Путиным, ни бюджетами минздрава. Я просто прихожу в Гематологический Научный Центр и знакомлюсь с людьми, которым пересадка костного мозга нужна сейчас. И найти донора стоит от полумиллиона до полутора миллионов рублей. И они, эти люди не доживут до того светлого дня, когда поиск донора будет оплачивать государство, ни до какой реформы здравоохранения они не доживут, даже если реформа здравоохранения начнется сегодня.

Особенно странное чувство — когда приходишь к этим людям в праздник. У всех праздник, а им нужен донор костного мозга. Вот, например, 8-е марта, международный женский день. Всем женщинам дарят цветы, но в отделение лейкозов цветы нельзя — они не соответствуют нормам антисептики. Фонд Борьбы с лейкемией, который пытается собирать этим людям благотворительные деньги, придумал, что 8-го марта женщин, лежащих в отделении лейкозов, должны поздравлять мушкетеры. Пригласили троих артистов, нарядили в бутафорские плащи и бутафорские шляпы, прицепили им бутафорские шпаги. И вот эти сомнительные Атос, Портос и Арамис ходят по коридорам и заглядывают в палату сквозь стеклянную дверь. Странная идея, но это должно развлечь женщин больных раком крови хотя бы на минуту. Лежишь такая с лысой от химиотерапии головой и с катетером в подключичной вене и вдруг в палату заглядывают три мушкетера. Заглядывают, но не заходят внутрь — шляпы и плащи не соответствуют нормам антисептики.

Чтобы войти в палату, надо одеться не в мушкетерскую шляпу и плащ, а в сменную одежду и медицинскую маску.

Я напяливаю медицинскую маску и захожу в палату к Наташе Бесхлебновой, 25 лет, острый лимфобластный лейкоз. Рецидивировавший, то есть требующий теперь трансплантации костного мозга. Я задаю обычные вопросы и получаю обычные ответы. Про то, как работала в Москве секретаршей и училась на маркетолога. Про то, как появились вдруг синяки по всему телу и необъяснимая усталость, про то, как сдала анализ крови и позвонила маме в Белую Калитву со словами «Мама, у меня лейкоз». И мама заплакала в трубку.

Наташа болтушка такая. Ничего не надо выспрашивать. Сама все рассказывает: про цитопению, про грибок в кишечнике (довольно распространенное осложнение), про то, как целый месяц очень хотела есть, но не могла...

Я записываю все это с ее слов, желаю Наташе выздоровления, встаю, чтобы уйти, и вдруг глаза ее распахиваются, выражая мгновенно нахлынувший ужас:

— Вы уже уходите? Подождите, побудьте со мной еще!

И я опять сажусь на кушетку. Едва знакомый ей человек. Сижу и слушаю. А она рассказывает про все на свете.

Про то, как еще в Белой Калитве Ростовской области очень хотела кататься на роликах. Но в Белой Калитве нельзя кататься на роликах взрослой девушке. Потому что люди видят тебя и принимаются смеяться, крутить пальцем у виска и говорить: «Дура что ли? Взрослая тетка на ролики взгромоздилась». А в Москве на роликах кататься можно, только Наташе пока нельзя.

А еще в Москве можно позвонить друзьям и сказать: «Пойдем в музей». И никто не будет над тобой смеяться. А в Белой Калитве так сказать нельзя, да там и музея-то нет.

Еще Наташа рассказывает, что у нее есть жених. Он пожарный. Наташа познакомилась с ним уже после того, как заболела. И он, узнав про Наташин диагноз, совсем не испугался, а сказал: «Это ничего, все люди болеют». А когда у Наташи случился рецидив, он сказал: «Не бойся, мы сейчас будет лечиться». Потому что он очень бесстрашный человек, и Наташа хочет, чтобы у них были дети. Много детей.

Потому что Наташа вообще любит, чтобы вокруг было много людей всегда. И поэтому ей так нравилась работа секретарши. Потому что на этой работе, едва она заканчивала разговаривать с одним человеком, как немедленно подходил к ее стойке или звонил какой-нибудь другой человек...

Я сижу и слушаю, потому что ей очень страшно тут одной в одноместном боксе. Ей нужен кто-то, кто побыл бы с ней, кроме мамы, потому что мама все время плачет. Она рассказывает мне всю свою жизнь.

В ее жизни нет ничего такого, что было бы достойно смерти в двадцать пять лет.

Валерий Панюшкин